Почему «война» на санскрите это не «желание коров».
Этот пример — иллюстрация того, как создаются и поддерживаются ошибочные представления о древней культуре. Фразу «на санскрите слово «война» означает желание получить больше коров», выраженную в той или иной форме можно встретить в кроссвордах, на популярных сайтах и даже в современном кинематографе — в фильме «Прибытие» (2016). Один профессиональный лингвист говорит о другом: «Перед тем как обратитесь за его помощью, спросите его как на санскрите «война», и обратный перевод». Далее разговор продолжается с этого самого слова:
- gaviṣṭi. Он говорит это значит «спор». А что это значит по-вашему?
-«Желание получить больше коров».
После такой трактовки лингвисту говорят что он получил задание, подразумевая его высокий профессионализм. Эта фраза, или этот «научный факт» заметно выделяется во всём фильме и отпечатывается в сознании — её отметили критики в рецензиях, а зрители и лингвисты в обсуждениях и тематических форумах высказывали своё осмысление, исследовали и пытались развить эту идею.
Почему же так говорить неверно? Ответить на вопрос кратко не просто, разберёмся по-порядку. Когда звучит вопрос «как на таком-то языке такое-то слово» — можно ли вообще на него ответить полностью однозначно? То, что даже в одном языке, называется «войной» или «радостью», или «добротой» — внутренние очень разные вещи, например для генерала армии, домохозяйки и простого ребёнка. Все они произносят «война», но подразумевают что-то похожее только по самым внешним признакам, но ведь за пределами простой видимости для каждого из них это совершенно разные вещи — для генерала армии война — это его искусство, самый ответственный период жизни, время проявить себя и сделать невозможное. Для простой домохозяйки война — это набор клише типа «голод», «потеря имущества», «муж может не вернутся». Много ли общего с войной генерала армии? Ребёнок вообще не знает что такое война, и, например, о том что это «страшно» и «лишь-бы не было» узнает, скорее всего, просто поверив кому-то на слово.
В некоторых случаях, конечно, вполне можно сказать «как на таком-то языке такое-то слово» и ничего не упустить — например, когда спрашиваешь про наиболее чувственно-воспринимаемые вещи, или даже стороны вещей — можно без опаски переводить слова типа «дерево», «автомобиль», «компьютер» — сложно оказаться в затруднении, ведь под этими словами подразумеваются точно определённые объекты, что подводит нас к мысли о первичности объекта, для называния которого придумывается слово-ярлык. Изучение санскрита рождает как-раз обратное понимание — о первичности абстрактного понятия, и о том, что если какие-то объекты его отражают — тем лучше для них, значит они могут быть с какой-то точки зрения так названы. Например, для выражения того, что может быть понято как «война» хоть в каком-то смысле, есть слова yuddha, anīka, abhisampāta, abhyāgama, abhyāmarda, āhavakāmyā, kandala, āhava, raṇasattra, varāka и огромное множество других. Можно выразить здесь смыслы столкновения, сияния, подвига, аскезы, ненапрасного, отмщения, поглощения деятеля, крика, танца, выстрела, жертвоприношения, смешения, повреждения, действования, дхармы кшатриев, нетерпеливости и поиска сражения. Для каждого человека называемое «войной» может в каждую секунду стать чем угодно. Что объединит этот поток событий и восприятия? Очевидно что-то бесконечно большее чем любые его составляющие. Но этого потока «чудес» может и не быть — например если в сознании укоренилось клише, «мем», который сводит всё связанное восприятие к одному привнесённому из-вне знаменателю.
Мог ли профессиональный лингвист ответить так в данном случае? Точно нет, и не только потому, что выбор из сотен санскритских слов для мыслящего отвечающего был бы крайне связан с контекстом вопроса и с задающим его, а не с обобщёнными ярлыками современного обывателя и идеей о первичности объекта над словом, но скорее даже потому что слово gaviṣṭi (что действительно образовано от существительного go (которое часто переводят как «корова, скот» и iṣṭi — «порыв, напор, поиск, желание, запрос» )) — совсем нетипичный способ говорить о войне на санскрите.
gaviṣṭi — это слово Ргведы, текста обособленного и очень сложного, встречается оно менее десяти раз. Например в этой мантре:
त्वं मायाभिरनवद्य मायिनं श्रवस्यता मनसा वृत्रमर्दयः ।
त्वमिन्नरो वृणते गविष्टिषु त्वां विश्वासुहव्यास्विष्टिषु ।। (10.147.2)
Это часть гимна к Индре, и по-русски её можно передать так:
Ты, своей майей, своим стремящимся к славе разумом безупречно устранил майина Вртру,
Мужи выбирают тебя в исканиях доли, тебя, желанного на всех жертвоприношениях.
Слово gaviṣṭi передано выше как «искание доли», и оно вызывало вопросы у комментаторов уже много столетий назад, и Сāйнана пояснял его как «поиск коров и вод». То и другое — чисто метафизические понятия, называемые словами, которые используются также для обозначения прочих, гораздо более осязаемых объектов.
«Стада» или «скот» в Р̣гведе это нереализованные потенциальности любого рода, которые действующие принципы желают заполучить в собственность» (Ананда Кумарасвами, Учение Вед об образцовости).
Толкование «коров» и «вод» в Ведах — вопрос отдельного исследования, сейчас достаточно показать насколько необоснованно придание этому слову той роли, которую ему пытается приписать современная культура в соответствии со своими убеждениями, весьма частными и неотносящимися ни к чему, кроме современного образа мысли.
Любое абстрактное понятие само по себе — это тайна, которая не терпит поверхностного подхода и приоткрывает себя только вдумчивому и спокойному. Можно провести сравнение с многогранным камнем, неизменным самим в себе, но сияющим разными красками в лучах восхода и заката, для старика и для младенца, для обывателя и для ценителя. Его невозможно увидеть одинаковым два раза, и думающий о нём, как о заранее понятном, никогда не узнает его тайны. Такова речь — она неотделима от бесконечной тайны, таков древний язык.
